• Благодаря адвокату подсудимый вышел на свободу и сохранил семью

  Сегодня все чаще в обществе ведется полемика о степени виновности людей, защищавших себя или своих близких от нападения. Один из последних нашумевших случаев – поступок московской студентки Александры Лотковой, которая была вынуждена разнять дерущихся выстрелами из травматического пистолета. В описанной ниже истории речь о самообороне не шла. Но как вести себя человеку после того, как на него напали втроем, чтобы не угодить за решетку на долгие годы? И где находится та самая черта в поведении пережившего унижение и побои человека, перейдя которую он может совершить тяжкое преступление?

Адвокат Нвер Гаспарян нашел ответы на эти вопросы, четко расставив акценты в ситуации, которая грозила его доверителю длительным сроком лишения свободы.

Слесарь Александр Владимиров (фамилия изменена), глава многодетной семьи, поссорился с женой. Супруга позвонила и пожаловалась на поведение мужа своему брату. Шурин приехал не один, а с «группой поддержки». Втроем они избили Владимирова и собрались было уйти с «чувством выполненного долга». Но избитый схватил топор, который, правда, без труда отобрали. Так же как и отвертку, которой хозяин дома успел проткнуть брюки одному из обидчиков. Что же касается топора, то многочисленные свидетели видели, что Владимиров размахивал топором, выставляя вперед не лезвие, а обух.

«Мужчины по вызову» уехали. Обе стороны обратились в полицию. Потом, правда, пожалели об этом и помирились. Ведь в процессе конфликта его участники получили лишь повреждения, как заключил судмедэксперт, «не связанные с причинением расстройства здоровья», попросту говоря, ушибы и ссадины. А семья есть семья: сегодня поссорился, завтра помирился, да и детей вместе нужно поднимать...

Но маховик уголовного преследования уже был запущен. Владимирова заключили под стражу, его жена осталась одна с четырьмя детьми. Следствие предъявило Владимирову обвинение в покушении на убийство, что могло за собой повлечь наказание в виде лишения свободы от шести до пятнадцати лет.

Внимательно изучив дело, адвокат пришел к выводу о несправедливости предъявленного обвинения и ошибочности квалификации действий его подзащитного.

Владимиров свою вину не признавал. На неоднократных допросах он последовательно рассказывал одно и то же. С родным братом жены у него прежде были хорошие отношения. Желая напугать тех, кто его избил, он взял топор и даже помахал им, но при этом ударов наносить не пытался, после чего топор забрали. Возможно, в ходе борьбы мог зацепить обухом шурина, но в драке ему досталось больше, причем со всех сторон. Опасаясь, что его продолжат избивать, он схватил отвертку, которая лежала в кармане после работы в гараже, но и ее выхватили из рук.

На суде Нвер Гаспарян привел в противовес позиции обвинения, просившего осудить Владимирова на восемь лет лишения свободы, массу доводов.

Признанный потерпевшим шурин признал, что от топора получил случайную царапину на щеке, а зять хотел лишь его испугать. В ходе предварительного расследования, правда, показания были другими: шурин рассказал, что Владимиров пытался его убить. Но и это нашло свое объяснение. По утверждению потерпевшего, следователь оказывал на него давление, напоминая о судимости незадачливого заступника за сестру, которая могла обернуться уже против него. О давлении следствия говорили и приятели шурина. Узнав о том, что Владимиров перестал настаивать на привлечении к уголовной ответственности напавшую на него троицу, все они на очных ставках признались, что убивать никто никого не пытался. Хотел бы – повернул топор рабочей частью вперед. Таким образом, заявил адвокат, первоначальные показания брата жены подсудимого и его приятелей являются недопустимыми и недостоверными.

Показания очевидцев драки также говорили о поведении не убийцы, а оскорбленного мужчины, который был избит в неравной борьбе и не хотел смириться с поражением. В конце концов, до конфликта он находился дома, а не пришел с топором к шурину выяснять отношения. Имеющиеся материалы дела, в том числе рапорт следователя об обнаружении признаков преступления, объясняли топор и отвертку в руках Владимирова как ответ на неправомерные действия пришедших к нему лиц.

Адвокат утверждал: ответные действия избитого человека привели к ошибочному возбуждению уголовного дела по признакам покушения на убийство. Сначала участковый инспектор, затем и следователь тенденциозно допросили потерпевшего и свидетелей, а дальнейший ход расследования представлял собой попытку «натянуть» действия обвиняемого под рамки возбужденного дела.

По мнению защитника, совокупность исследованных доказательств также свидетельствовала о том, что Владимиров после избиения находился в состоянии сильного душевного волнения, однако эксперты безосновательно отказались установить такое состояние.

В результате суд переквалифицировал действия Александра Владимирова на ст. 119 УК РФ (угроза убийством), учитывая, что пусть и в пылу эмоций, но подсудимый все же грозил расправиться с потерпевшим. Безусловно, принципиальная позиция судьи Георгиевского горсуда Виктора Приходько заслуживает уважения. Ведь разница очень существенная. Обвинение утверждало, что Владимиров хотел убить шурина, но ему помешали приятели и соседи. Но суд счел доказанным только соответствующие выкрики с топором в руке и решил, что попыток убить не предпринималось. Поэтому и наказание последовало вовсе не таким, как хотел прокурор: вместо восьми лет – восемь месяцев лишения свободы, которые на момент вынесения приговора осужденный фактически уже отбыл в заключении, а потому вскоре вышел на свободу.

Прокуратура внесла представление, желая отменить приговор, но Судебная коллегия по уголовным делам оставила его в силе, признав законным и обоснованным.

И главное – выверенная и последовательная позиция адвоката позволила сохранить многодетную семью. И муж, и жена смогли не только помириться и примириться с прошлым, но и вынесли из него определенные уроки. Говорят, что последние два года, что прошло с тех пор, они живут в любви и согласии.

Алексей ЕМЕЛЬЯНОВ.

27 марта 2013 г., «МК-Кавказ».

Первоисточник: :Каша из топора