В эти дни, когда вся страна готовится встретить юбилей Великой Победы, не могу не вспомнить родных мне людей, которые воевали и трудились во время Великой Отечественной войны и после её окончания.

Мои родители – выходцы из бедных семей Воронежской и Самарской областей. Отец, Федор Семенович, родился в 1914 году, в семье Горячкиных, а в 20-х годах прошлого столетья Поволжье поразил страшный голод, и в семье отца никто не выжил, кроме него. С потоком беженцев он попал на Украину, где его приютила сердобольная хохлушка Одарка Сергиенко. Сама она бедствовала, но делилась с хлопчиком из Поволжья последней краюхой хлеба и картошиной. Впоследствии она и сама погибла от голода, который вслед за Поволжьем поразил и Украину.

Душевная щедрость бедной украинской женщины навсегда осталась в сердце отца, и память о своей второй матери он пронес через всю свою жизнь, как и её фамилию Сергиенко, которую принял и носил до своих последних дней, до гибели на фронте.

Хорошо, что мой отец, всей душой любивший Украину, как и Россию, не видит, что сейчас творится на Украине, Малороссии, как сталкивают два родственных народа, как льется кровь братьев и сестер, воюющих с обеих сторон!..

После смерти Одарки отец остался совсем один и умер бы от голода, если бы не бойцы проходившей с боями кавалерийской бригады, сыном которой он стал. Заметив у мальчика музыкальный талант, его приняли трубачом в духовой оркестр, где затем он стал лучшим солистом. Отец прекрасно играл на мандолине, хорошо пел русские, украинские песни, которыми заслушивались бойцы-кавалеристы, их семьи и случайные зрители.

В первые дни Великой отечественной войны отце был направлен на фронт в составе 78 Кавалерийского полка, который дислоцировался в станице Невинномысской, а затем – в г. Прохладном. Вместе с ним воевал и его друг, невинномысец Анатолий Григорьевич Изотов. Вместе они сражались, делили пополам все тяготы фронтовых дней. Анатолий тоже обладал недюжинным музыкальным талантом, виртуозно играл на ударных инструментах.

Друзья участвовали в тяжелейших сражениях и свой последний бой оба приняли в полях Смоленщины, когда их взвод вступил в неравную схватку с группой немецких мотоциклистов и танков. Кавалеристы сражались отчаянно, но что они могли поделать с клинками в руках против бронированных махин!..

Один за другим падали казаки, сраженные пулями и осколками, от взвода осталось с десяток бойцов, когда поступила команда собраться с силами, обойти врага стороной и взять его с тыла. Комвзвода к тому времени погиб, и командование взял на себя сержант, фамилию которого я так и не узнал. Он дал команду «Вперед, за Сталина!», но остатки красноармейцев выполнить её не смогли, многие были ранены, истекали кровью, обессилили. И вновь последовала команда сержанта, после которой и он пал, сраженный осколком. В это время по рации поступил новый категорический приказ о взятии объекта. И тогда мой отец взял трубу, с которой никогда не расставался, хотя в музвзводе уже не числился, приложил губы к мундштуку, и превозмогая себя выдавил из инструмента по возможности бодрые зовущие звуки кавалерийского марша. Их услышали бойцы его взвода, соседних подразделений, зашевелились, и, превозмогая боль от ран, страшную усталость, стали подыматься, готовиться к атаке.

Это была последняя игра на любимом инструменте кавалериста Сергиенко, во время которой трубач был сражен шальным осколком, оборвавшим его жизнь. Но призыв к атаке продолжил его друг, ударник Анатолий Изотов. Раненый в руку, он нашел в себе силы барабанной дробью поднял солдат в атаку. Однако шальная пуля не пожалела и товарища отца, он был тяжело контужен в голову, потерял сознание. В таком состоянии А. Изотов попал в плен и до конца дней войны провел в концлагере на территории Польши. Несколько раз он пытался бежать, но его ловили, жестоко избивали и вновь водворяли в застенки, откуда он был освобожден советскими войсками. НКВД привлекло Изотова к уголовной ответственности за неисполнение воинского долга, попадание в плен. Он был осужден «двойкой» к длительному сроку лишения свободы. Освободился только после смерти Сталина, весь изможденный, измученный, больной туберкулезом, от которого и скончался в 50-х годах.

Анатолий Григорьевич был удивительный человек: никто и ничто не могло его сломить. Больной, оставшийся без средств к существованию, он не побирался, как некоторые, а вел активный образ жизни: организовал детский духовой оркестр, с которым многократно выступал на площадках города и края. Даже тяжелейшие испытания, выпавшие на его долю, не сломили характер Изотова, до последних своих дней он был вратарем нашей городской футбольной команды, и помню, как мы, пацаны, не могли дождаться дня, когда наш любимый дядя Толя встанет в ворота, такой красивый, всегда улыбающийся и порадует нас великолепными вратарскими «финтами».

Вспоминая его, невольно приходят на ум слова великого поэта: «Да, были люди в наше время, не то, что нынешнее племя, богатыри...»

Никаких наград дядя Толя, как и мой отец, так и не получил, перебивался случайными заработками по старой музыкальной профессии, даже жилья как инвалиду войны ему не предоставили. Так и ютился в лачуге, построенной им на крутом берегу Кубани.

Моя мама Валентина Алексеевна тоже хлебнула немало горя, оставшись вдовой после гибели мужа в 20 лет, одна с двумя детьми. Миниатюрная, хрупкая, она тяжеленной киркой и лопатой рыла окопы на подступах к Невинномысску, когда немцы рвались к нему в 1942 году, трудилась на самых тяжелых работах, чтобы прокормить нас с братом. Всё это подорвало её здоровье, и она преждевременно скончалась.

То были замечательные люди: фронтовики, труженица тыла и тяжелейших послевоенных лет. Вечная им память! Вечная память моим землякам невинномысцам, всем ставропольчанам и жителям нашей огромной России павшим в годы войны!

Адвокат Юрий Сергиенко, Невинномысск.

На фото: Федор и Валентина Сергиенко; Ф. Сергиенко – второй слева в нижнем ряду, А. Изотов – первый слева.