– Не все, но кое-что, – с порога заинтриговал нас профессор, которому на днях исполнится 85. Он по-прежнему в строю, возглавляет Институт клинической кардиологии имени Мясникова, а весь день доктора Чазова расписан буквально по минутам. Но он нашел время на интервью нам.
Брежнева и команду «Динамо» кололи одними и теми же стимуляторами
– В брежневскую эпоху (сама, правда, не помню – рассказывали родители) в ходу был анекдот. Леонид Ильич встречается с Хойзингером (немецкий генерал). Тот его спрашивает: «А как вы относитесь к Брандту?» «М-м, а кто такой Брандт?» – в своем духе, с затянутыми интонациями, отвечает генсек. Хойзингер в замешательстве уходит, через пять минут к Брежневу заходит Брандт. «Ловко, – говорит он, – вы Хойзингера отшили!» «М-м, а кто такой Хойзингер?» – поднимает густые брови лидер СССР. Я к тому, что о «кремлевских старцах» мое поколение 35-летних, к примеру, помнит лишь, что все они были в том почтенном возрасте, когда уже пора отдыхать, а не руководить.
– Это была такая политика: у руля должны быть люди с опытом, а как выглядят и чувствуют себя, не суть важно. Отлично помню, как в конце 70-х Юрий Андропов, который руководил КГБ, дал мне негласное указание: «Как только где-то в мире появляется новое лекарство или технология лечения – любого заболевания! – узнавайте все подробности и немедля докладывайте мне!» Мне не составило труда договориться по своим каналам. Причем провел переговоры не только в наших советских ведущих институтах, но и за рубежом. В том числе и в Америке. Хотя считалось, что наши страны находятся в состоянии холодной войны. Однако на уровне медицины и науки не просто не было конфликтов – мы тесно и активно сотрудничали. И это нормально – ведь тем, кто занимается по-настоящему серьезным и глобальным, нечего делить. А нас, ученых, вне зависимости от места проживания волновало только здоровье людей во всем мире.
Так вот, однажды коллеги из США сообщили мне: в таком-то институте разработана вакцина, которая увеличивает активность человека. То есть аналог нынешних энергетических стимуляторов. О препарате на тот момент знали всего несколько человек, он не был запущен в производство. «Это секретная информация, – сказали мне в руководстве компании, которая вела разработки. – Никто не должен знать». Я обещал молчать, добавив, что, правда, доложить Андропову я обязан. Доложил. Юрий Владимирович молча выслушал, потом сказал: «Надо давать Брежневу, потому что он слабеет с каждым днем». И препарат стали вводить генсеку, Леонид Ильич действительно почувствовал себя лучше и даже стал быстрее ходить.
С этим же лекарством связан и другой любопытный случай, почти анекдотичный. Андропов, если вы не знаете, был ярым футбольным болельщиком, а болел за «Динамо». И, помню, ужасно огорчался: что-то они плохо играли, показывая низкий результат. После очередного провального для команды матча он вызвал меня: «Евгений Иванович, больше нет сил на это смотреть! Я пришлю вам их тренера, дайте ему ампулы с тем американским лекарством и объясните, как правильно принимать». Я подчинился. А Юрий Владимирович потом удовлетворенно констатировал: «Ребята стали гораздо лучше играть – действует вакцина!» И никакая антидопинговая комиссия не могла обнаружить в их крови этот препарат, в том числе на международном уровне.
– Все же почему в позднем СССР на высоких постах оказывались лидеры, которые с трудом ходили?
– Потому что одни партийные чиновники тянули вверх по политической лестнице других. Как правило, своих, проверенных людей, прошедших в том числе войну. Война не прошла для них бесследно. Да и возраст...
Как выбирали преемника Брежнева
– Об Андропове хотелось бы чуть подробнее – в июне исполняется 100 лет со дня его рождения. Личность его до сих пор окружена слухами и легендами. Например, будто бы он был «серым кардиналом» и фактически управлял страной вместо больного Брежнева.
– Это не так. Страной управляла команда – политбюро. Я не политик, но мне кажется, это один из признаков сильного государства: каждый человек, профессионал, на своем месте и отвечает за определенный сектор. Андрей Громыко был ответственен за внешнюю безопасность, Дмитрий Устинов – за оборону. И так далее. Михаил Суслов, секретарь ЦК КПСС, координировал все структуры между собой. Когда я доложил Андропову, что Брежнев совсем плох, Юрий Владимирович ответил: «Надо сообщить Суслову». Пора решать заранее, кто займет место Леонида Ильича – чтобы, когда его не станет (уже было понятно, что все к тому идет), не было паники. Суслов в свою очередь сказал: «Я вмешиваться не буду, вопрос о преемнике решайте между собой – все министерства». И они, посовещавшись, решили, что должен быть Андропов. Сам он к власти не рвался, сказали «надо» – и он выполнил приказ. Он был солдатом.
– А как вы лично относились к Андропову?
– Юрий Владимирович был мне глубоко симпатичен. Я никогда не рассказывал о нашем первом знакомстве, которое произошло при довольно трагических обстоятельствах. Шел 1967 год. А в кулуарах партии власти разворачивалась борьба двух кланов – Брежнева и Шелепина. Самый распространенный метод политического соперничества – по одному убирать людей из команды противника. Устранить не физически, а политически. В случае с Андроповым, к примеру, использовали такой прием: то ли подкупили кремлевских врачей, то ли запугали, но однажды они поставили ему диагноз: инфаркт миокарда – и почти насильно уложили в Бакулевский институт сердца. Здоровому-то человеку внуши, будто он больной, – заболеет. А у Юрия Владимировича и так здоровье было слабым. Но проблемы были не с сердцем, а с почками (позже он рассказывал мне, что застудил в войну, когда служил в партизанском отряде – условия тяжелейшие). Но при этом заболевании (и нахождении рядом хороших врачей) можно работать и полноценно жить долгие годы. Но тут доктора методично готовили его к инвалидности, уверяя, что он одной ногой в могиле. Конечно, он упал духом. Но, будучи умным человеком, решил перестраховаться. Вышел на меня – я возглавлял тогда Институт кардиологии, – попросил приехать и осмотреть. Я провел тщательное обследование, обнаружил, что инфаркта в помине нет. После той истории Андропов прожил еще почти 18 лет, а я стал его личным врачом. Встречались мы один или два раза в неделю, в основном в его рабочем кабинете. Хотя бывал я и у него дома – болела его жена (уже не помню диагноз – 30 лет прошло), я консультировал и ее. Могу сказать, что особой роскоши не было, да Андропов за ней и не гнался. В отличие от Брежнева и его близких – как мы знаем, Леонид Ильич имел слабость к орденам, а его семейство – к бриллиантам. У Андропова подобных стремлений и близко не было.
«Юрию совсем плохо! Вылетайте!»
– Каким был его рабочий кабинет?
– Обстановка самая обычная – вот тут карта СССР, тут портрет Ленина. Все просто. Рабочий кабинет раза в два меньше моего. Запомнился дубовый стол, за которым мы пили чай. Знаю, что у него была конспиративная квартира на площади Маяковского, где он встречался с иностранными агентами, но там я не бывал. Сам Андропов был очень интеллигентен и этим выделялся. Как никто много работал – в 9 утра был в рабочем кабинете, а заканчивался его день в 10–11 вечера. И в субботу на своем посту, он жил работой. Еще один момент, о котором мало кто знал: писал трогательные лирические стихи.
Болтали, будто он умер в результате покушения – в лифте дома в него якобы выстрелила жена Щелокова. Будто бы мстила за мужа, которого обвинили в злоупотреблении служебными полномочиями, лишили поста и даже всех госнаград – позже он застрелился. Несколько лет назад слышал, какая-то женщина (речь о Раисе Старостиной, работавшей уборщицей в элитном доме, где жили члены ЦК и их семьи. – Авт.) даже написала в мемуарах: мол, да, покушение было, Андропову прострелили больную почку – он слег, болел и умер. Вот тут как раз никакого грифа «секретно» нет и не было – полная чушь, вымысел.
На самом деле все было иначе, об этом тоже рассказываю впервые. Абсолютно бытовая история, причем Андропов сам виноват. Я ему говорил: «Юрий Владимирович, вам надо беречь себя, дуновение ветерка может вам стоить жизни». Почки работали всё хуже, в итоге практически отказали, врачи раз в неделю, а порой даже чаще проводили гемодиализ – искусственное очищение. А тут (это был октябрь 1983-го, Андропов уже год занимал пост генсека, заменив умершего Брежнева) решил поехать в отпуск в Крым. К несчастью, я не смог его сопровождать – улетел по работе в Германию. В Крыму Андропов решил подняться в горы полюбоваться живописными видами. Гулял в сопровождении охранников, устал, присел на какие-то каменные скамейки. И застудился, на следующий же день слег – обострение почечной болезни. Гнойный процесс развивался стремительно.
Мне позвонил Устинов (они с Андроповым были не просто коллегами, но и близкими друзьями): «Юрию совсем плохо! Я выслал за вами самолет, через 40 минут он будет у вас, срочно вылетайте!» Я полетел. Осмотрел Андропова, затем его в срочном порядке доставили в больницу в Москву. Но было уже поздно, почки вырабатывали гной. Умирал он на моих руках, понимая, что это финал. Но я не услышал от него ни одной жалобы, стона, он только тихо говорил: «Евгений Иванович, извините, я оказался непослушным пациентом». Не умри Андропов, Советский Союз не исчез бы с политической карты мира. У него был свой план развития страны – промышленности, сельского хозяйства и, конечно, медицины. И конечно, он бы не допустил прихода к власти Горбачева.
Нынешние на сто процентов здоровы
– Вы с такой недружелюбной интонацией сейчас произнесли последнюю фразу... Не любите Михаила Сергеевича?
– Когда-то мы были с ним близкими друзьями. И я знаю о нем много, может быть, даже слишком. Один раз в интервью я кое-что рассказал, раскритиковал, просто разнес в пух и прах. После чего он сам мне позвонил, разобиженный. Я его послал куда подальше, с того дня мы враги. В своей новой книге я расскажу о нем все, что знаю, до последней буквы. Да, считаю его виноватым в развале СССР и последовавшем страшном времени 90-х.
– Систему здравоохранения в СССР называли лучшей в мире...
– Это правда. В декларации Всемирной организации здравоохранения даже записано: «Рекомендуем развивающимся странам пример Советского Союза в медицине». Больше об этом говорить не буду, это некорректно. Я был министром здравоохранения в тот период, а себя хвалить неудобно. Но во всем мире нас действительно признавали.
– А почему сейчас так все плохо у нас в медицине?
– Все было разрушено в 90-е. Сейчас понемногу, сантиметр за сантиметром, поднимаемся с колен.
– Кто-то из нынешних лидеров России к вам за помощью обращался? Как вы оцениваете состояние их здоровья?
– Ко мне они не обращались, что вы, они же довольно молоды. Внешне, могу сказать, выглядят абсолютно здоровыми, цветущими. Все же жизнь у них более спокойная, размеренная и благополучная, чем была у политических деятелей во времена расцвета СССР.
