В каждом городе есть свои мистические, заколдованные «места». Не исключение и Ставрополь. Мы зачастую забываем, что самое необычное находится рядом с нами. Надо только присмотреться, разглядеть, и – как следует удивиться…

Тем более что геопатогенные зоны (если говорить языком парапсихологов), обладающие сильной энергетикой, как правило, имеют какую–либо историческую или культурную ценность…

«Портал Северного Кавказа» приглашает вас в необычайное и «рисковое» приключение по улице Комсомольской, некогда известной как Барятинская.

Свое название улица получила в честь генерал–фельдмаршала Александра Ивановича Барятинского, взявшего в плен самого Шамиля и немало сделавшего для процветания Кавказа. При нем была построена Военно–Грузинская дорога, открылось пароходное движение на Кубани, развивались промышленность и торговля.

Улица, точнее, ее небольшой отрезок (до пересечения с Голенева), изобилует постройками дореволюционных времен. Это - Г–образный дом под номером 113, вошедший в городскую историю как дом семьи Лопатиных. Глава рода Лопатиных – Александр Никонович, большой знаток словесности, работал библиотекарем в местной гимназии. Однако известность семье принес его сын – революционер Герман.

За восточным крылом Ольгинской гимназии (нынешняя школа для глухонемых), на Комсомольской, 125, расположена бывшая усадьба архитектора Григория Кускова, которого при жизни именовали творцом прекрасного. Дом был построен в 1899 году по собственным чертежам талантливого архитектора на усадебном месте супруги. Одноэтажное строение с большими светлыми комнатами сейчас привлекает горожан своим фасадом, украшенным замысловатым каменным рисунком и кованым крыльцом с резной парадной дверью.

На Комсомольской, 118 (с вывеской отделения связи ЮТК), почти напротив дома Кускова, расположен двухэтажный каменный дом. Первоначально он принадлежал купцу, предпринимателю, общественному деятелю Марку Алафузову. В 1903 году купец продает его Адриану Торбину. В молодые годы Адриан пешком пришел из Волгоградской области (Царицынской губернии ранее). Не имея никакого образования, он самостоятельно постиг искусство градостроения, став видной фигурой в жизни города.

На Комсомольской – Барятинской царит свое настроение. Выражаясь языком новомодным, аура. Несмотря на то, что улица центральная, на ней редко встретишь прохожих. Она пустынная и очень тихая еще из–за того, что движение для машин перекрыто на проспекте Октябрьской революции. И что на самом деле странно. Многим неоднократно приходилось ловить себя на мысли о том, что идти по этой улице не хочется. Поэтому ставропольцы, в ущерб собственному времени, не стремясь сократить расстояние, а, напротив, увеличивая его, – выбирают путь по одной из аллей Центрального парка или улице Ленина, параллельных Комсомольской.

Проходя мимо розового особняка с порушившимися балконами, действительно испытываешь какой-то трепет. Мрачное здание с облупившейся краской, особенно в дождливый день, кажется, словно залитым кровью. Ассоциации не самые приятные, что и говорить…

Битва экстрасенсов

Своеобразная «битва экстрасенсов», как в популярной телепередаче, развернулась рядом с этим старинным зданием совершенно случайно.

Прогуливаясь и беседуя с Верой Егоровой Антоновой, потомственной ведуньей, приехавшей в Ставрополь по своим делам из Апанасенковского района, мы намеренно привели ее к грязно-розовому особняку. Якобы случайно - остановились напротив.

Вот тут началось самое интересное! Лицо Веры Егоровны несколько раз менялось в цвете, несмотря на нежаркую погоду, она стала жаловаться, что ей душно, достала платок и стала вытирать пот с лица.

– Пойдемте, прошу вас, – не зная чем и как объяснить свои эмоции, умоляла местная колдунья. – Смерть и кровь, смерть… – невнятно, еле слышно шептала она. – Нехороший дом, очень нехороший.

В следующий раз…

Мы шли к замку уже с Иваном Канотопковым. Несколько лет назад мужчина, внезапно ощутив в себе экстрасенсорные способности, окончил курсы парапсихологов и даже получил соответствующий сертификат.

Как ни странно, мужчина едва ли не слово в слово повторил приговор Веры Антоновой:

– Страшное место, кровь и много смертей… 

Окно в историю

Упоминания двух экстрасенсов о пролитой крови были понятны. Последнее, что известно об этом доме, здесь располагался около пятидесяти лет тому назад роддом. Но почему «смерть»? Ведь родильный дом – так или иначе светлое место, где появляется на свет новая жизнь. Гиперчувствительность и экстрасенсорика – хорошо, но еще лучше факты. И самый правильный выход из затруднительной ситуации такого характера – обратиться к источникам историко-краеведческим. В этом помогла книга Г. Беликова и С. Савенко, изданная немногочисленным тиражом в 2007 году, – «Облик Старого Ставрополя».

Вот что пишут об особняке знаменитые краеведы.

«По одной из сохранившихся легенд, дом этот был построен владельцем крупнейших мельниц Ставрополя и всего Северного Кавказа А. Гулиевым для своих любовниц. По другому сказанию – возвела замок одна из грузинских княгинь, ставшая второй царицей Тамарой, и тени ее убитых любовников до сих пор не покинули дом».

Авторы книги признаются, что никаких архивных документов по строительству этого дома пока найти не удалось. Известно, что это усадебное место принадлежало купцу Игнату Волобуеву, построившему здесь (под номером 102) два сохранившихся до наших дней кирпичных дома с арочными воротами.

«Затем усадьба перешла его дочери Анне, вышедшей замуж за известного предпринимателя, почетного гражданина города и городского главу Сергея Деревщикова, – пишут краеведы. – Рядом с отцовскими владениями молодожены возвели новый особняк, напоминающий своей архитектурой древний замок».

Жить супругам, да жить, но внезапно Деревщиков умирает. Вдова продает дом. Новая владелица сдает дом постояльцам. Среди них был бакинский миллионер Ага Балы Гулиев. Несколько комнат сняла игуменья Ставропольского Иоанно–Мариинского женского монастыря Феофила. Верхние этажи занимали монахи из Закавказья, пугая обитателей дома сутанами с капюшонами.

«С того времени в городе появились домыслы, что в доме–замке происходят непонятные бесовские деяния, сопровождаемые странными звуками, напоминающими то хохот, то рыдания…

Во время русско–японской войны в здании разместился госпиталь, где и выздоравливали, и умирали от ран русские офицеры, доставленные из Маньчжурии. С того времени здесь как бы поселился дух смерти. Затем был госпиталь Первой мировой войны, наконец – гражданский. Несколько городских офицеров из «дикой дивизии» Добровольческой армии перерезали горло более чем 30 раненым красноармейцам, этим еще более усилив дурную славу дома. И когда в 1920–е годы здесь же разместился один из многочисленных репрессивных аппаратов большевиков, люди стали обходить дом стороной.

Вскоре в «замке» обосновался туберкулезный диспансер, что также не придало дому привлекательности. Более того, в городе муссировались слухи о якобы появлявшихся здесь по ночам приведениях некогда умерших от ран или погибших от рук бело–красно–зеленых «мстителей».

В годы Великой Отечественной войны в здании сначала размещался госпиталь, а затем обычные госпитальные палаты.

В месяцы немецкой оккупации здесь образовалась санитарная часть, и находились на излечении инфекционные больные – немецкие солдаты и офицеры…

При отступлении фашистов здание было заминировано, но по какой–то счастливой случайности не было взорвано. И после освобождения города «замок» продолжал служить медицинским целям.

Сегодня дом–«замок», где находилось общежитие медицинских работников, стремительно разрушается. Обрушились его уникальные балконы. Некогда большие квадратные и узкие «готические» окна с зеркальным блеском стекла, давно выбитого и замененного на «бутылочное». Изуродован тамбур…

Как и во всех апартаментах, о которых до нас дошли воспоминания современников, от убранства дома с мозаикой из красного и черного дерева и мрамором полов, вызолоченной лепниной стен и потолков, гобеленами, персидскими коврами и дорожками, хрусталем люстр и бра, роскошью каминов, бархатом гардин, венской мебелью – ничего, естественно, не осталось».

Зона «нон грата»

Свой вердикт, что старинный особняк расположен в геопатогенной зоне, вынес экстрасенс Иван Канотопков, с которым мы беседовали после прогулки по Комсомольской – Барятинской и обследования замка с привидениями.

– Что же это такое «геопатогенная зона», и почему нахождение здесь людей губительно?

– Примитивно можно было бы определить геопатогенную зону, как участок земной поверхности с аномальными физическими полями, оказывающими влияние на человека, – говорит он.

Если немного подробнее, то эти зоны ведут себя как часть «живого организма». Интенсивность их воздействия меняется с течением суток, месяцев, лет. Кроме того, зоны как бы пульсируют: то расширяясь, то сужаясь. Даже место их расположения может заметно смещаться. Единственное постоянное свойство зон – обмен энергией между Землей и Космосом.

Кстати, изучением проблем, связанных с расположением и влиянием геопатогенных зон на человека, давно занимаются официально.

С 1995 года по заданию правительства Москвы проблемой влияния геопатогенности геологических аномалий на территории столицы занимается Институт геоэкологии РАН. Руководит этими работами доктор геолого–минералогических наук Владимир Макаров.

Одним из первых он высказал мнение о том, что через геопатогенные зоны действует еще один, может быть, сравнительно недавно возникший механизм естественного отбора. Смысл вот в чем. Люди с экстрасенсорными способностями существовали на Земле всегда. Такое серьезное, влияющее на здоровье людей явление они должны были бы почувствовать. Hо до нас не дошло никаких следов, легенд, преданий с описанием патогенного воздействия подобных зон. И это неслучайно. Использование мощных лекарств (в особенности, антибиотиков) привело к нарушениям в естественном отборе. В геопатогенных зонах чаще всего заболевают и умирают, как правило, ослабленные, уже предрасположенные к различного рода заболеваниям, люди.

Что ж… В словах московского ученого есть определенная доля истины. Ведь совсем рядом со старинным замком проживают люди. Относятся к легендам и медиумам они весьма скептически (чего и нам искренне желают), болеют разве что простудой, да и от хамств призраков не страдают…

Ставрополь, 2009